В школе на уроках английского нас учили отвечать на вопрос «как дела?». Обычно правильным ответом было «Fine, thanks». Никаких рассказов про то, как вас затопил сосед, про ужасного начальника, глупую жену и избалованных детей. Такое возможно только между очень близкими друзьями. Что же у нас? Откровенно говоря, я не часто слышу простое «все хорошо, спасибо». Такой ответ значит полное безразличие к собеседнику. Это даже звучит обидно. Сколько существует славянский род, столько мы выслушиваем страдания своих знакомых. А страдания найдутся у каждого. Стоит только поискать.
Наши страдания выливаются даже в тостах. Мы можем десять минут говорить о своих проблемах и потом пожелать, чтобы у именинника такого не было. Тост в лучших традициях. Если вам вдруг пришло в голову сказать короткий тост, то о вас могут подумать, что:
— вам нечего сказать
— вы первый раз видите человека, которому говорите тост
— вы высокомерный, пафосный человек.
Других вариантов нет.
В Европе же, в Америке длинный тост звучит как издевательство. Значит мама в детстве не научила, что надоедать людям нельзя. Чем короче скажешь, тем лучше. Вспомните, чем заканчиваются длинные тосты в американских комедиях. Обычно ничем хорошим. К концу фильма все поссорившиеся успевают помириться. Но такой номер со славянами не пройдет. Сказал короткий тост – больше можешь домой не приходить.
Нас с детства приучают к тому, что сочинение не может быть короче трех страниц. Сначала мы сопротивляемся. Нас ругают и ставят низкие оценки. Мы начинаем «лить воду» и получаем баллы выше. В университете мы пишем курсовые, бакалаврские, дипломы. Количество слов решает все. Да и работе нас не поймут, если отчет мы напишем в двух предложениях. Нам ведь платят не за это. Нам платят за объемы, за видимость работы, а не за саму работу. Отсюда простая схема – чем больше слов, тем больше оценка/стипендия/зарплата. Мы переносим это в обычную жизнь. И получаемся вечными страдальцами с длинным языком и бесконечными страданиями.
Мы с моим другом англичанином любим поговорить о всех этих различиях. Он с удовольствием рассказывает мне, как делает ремонт, как ругается с банками, как воспитывает сына. Коротко, с шутками и с улыбкой. Никогда не грузит, не заставляет переживать, но совет примет всегда. Чем это отличается от наших «излияний»? Просто он получает кайф. Наверное, в детстве ему сказали: «Сын, если ты не будешь получать удовольствие от всего, ты не выживешь». Таки нервные клетки не восстанавливаются. Но, по-моему, у нас они крепче. Стойкие такие клетки, не проймешь с одного удара. И это то, от чего ловим кайф мы.
Follow
